Мой сон со мной остался здесь,
А ты сейчас так далеко…
Не то чтобы край мира,
Но взору с мыслью недоступна.
Все видят всё и смотрят,
Словно я могу сломать
Ту стену между нами,
Так подойти, дотронуться,
Обнять и отпустить, чтоб вскоре
Прижаться снова и не отпускать.
Меня выводят из себя барьеры,
Свободы дух хранящие в себе.
Свободу ли вообще они хранят?
Иль строят вид? Быть может,
Я только вижу их?
Возвышенно молчат, но слышу:
«Ну что ты здесь стоишь?
Пошел бы поискал чего другого,
Ведь выгоды тут нету никакой
Стоять и ждать. Чего ты ждешь?
А, может быть, Кого-то?
Все одно: без толку, точно.»
И в то же время взор их ясен,
Разнится с тем, о чем молчат уста.
Они надежд полны, задора,
И словно говорят: «Иди!»,
А я стою. Стою, не понимаю.
Потупив взор, гляжу на рукава
Так, будто их сейчас лишусь.
И голос в голове хорош:
«Жди», говорит, «Не можешь
Идти сейчас, она же далеко,
Не то чтобы край мира,
Но взору с мыслью недоступна.»
Я жду и по-другому не могу.
Стою один уж год иль два
У стен, тебя хранящих.
Я вижу их, другие – нет,
Но что мне до других,
Когда не видел бы их вовсе,
Как этих стен, и эти рукава?...
А, нет, пожалуй, их оставим.
И надо ли идти к тебе?
Приблизить взор и мысли,
Обнять и отпустить, чтоб снова
Прижать и никогда не отпускать…
Не знаю я. Я знаю лишь одно,
Что ты сейчас так далеко,
Не то чтобы край мира,
Но взору с мыслью недоступна.